Jun 26,2016 Темы: ЕССША

О.М. Бычковская, общественное объединение «Forsecurity.org», исследователь

2014 год оказался богатым на события. Украинская тематика домини­ровала в международной повестке. События в трансатлантическом регионе во многом зависели от развития ситуации в Украине, нередко напрямую оп­ределялись ей. Ввиду противоречий между основными игроками евроатлан- тического сообщества по поводу антироссийских санкций вопрос о характере разногласий и перспективах развития сотрудничества между США, Евросою­зом и НАТО приобрел особую актуальность.

Развитие событий в Украине с начала протестных выступлений в Киеве в ноябре 2013 года сформировало для стран-членов Европейского союза и Североатлантического альянса новую геополитическую реальность. Во- первых, украинский конфликт наглядно продемонстрировал неэффектив­ность существующей системы региональной безопасности и неспособность даже основных ее игроков договориться о единых для всех «правилах игры» в международной системе. По оценке бывшего Генерального секретаря НА­ТО А. Ф. Расмуссена, данной им в марте 2014 года, Украина стала «самой серьезной угрозой евроатлантической безопасности и стабильности со вре­мени окончания холодной войны» [6]. Во-вторых, международный кризис вокруг Украины подтвердил императивность трансатлантических связей для американской внешней политики и усилил «завязанность» Соединенных Штатов на проблемы Евроатлантического региона. Американскому «возвра­щению в Европу» предшествовал период 2000-х гг., на протяжении которого интерес Вашингтона к европейским делам существенно снижался. Ключевы­ми элементами нового уровня взаимодействия между США, ЕС и НАТО в 2014 году стали рост вовлеченности США в европейскую безопасность и оборону, с одной стороны, и консолидация союзников по Североатлантиче­скому блоку — с другой.

Украинский кризис, ставший одним из важнейших элементов трансат­лантических отношений, послужил усилению американского военно-политического присутствия в Европе.

В результате курса Вашингтона на использование элементов экономи­ческой дипломатии против России экономические инструменты внешней по­литики заняли видное место во внешнеполитическом арсенале западных стран. Обозначилась тенденция, при которой инициатором введения ограни­чительных мер стало руководство США, под давлением которого к санкци- онным кампаниям присоединились страны Евросоюза. Б. Обаме «пришлось поставить Европу в неловкое положение, чтобы она с риском понести эконо­мический ущерб действовала против России», — отмечал вице-президент США Д. Байден в октябре 2014 года [4]. При этом внутри ЕС сложилась ус­тойчивая коалиция, выступающая за жесткий антироссийский курс. Ее кос­тяк составили традиционно атлантистски настроенные Великобритания, Ру­мыния, Польша, Швеция, а также страны Прибалтики. Более сдержанные по­зиции в отношении введения санкций заняли Венгрия, Германия, Италия и другие страны, имеющие тесные экономические контакты с Москвой и опа­сающиеся серьезного негативного воздействия на национальные экономики. Удерживая ключевую роль в координации действий западных стран по укра­инскому вопросу, США тем самым обеспечили сохранение американского лидерства в Европе. Как представляется, Вашингтон в первую очередь стре­мится определять общую повестку ЕС и НАТО, формулировать совместные цели и вырабатывать согласованный подход, предоставляя при этом Евро­пейскому союзу нести основное бремя финансовых расходов и дипломатиче­ских усилий. По мнению Д. Байдена, экономический ущерб европейских стран оправдан, поскольку «трансатлантические отношения требуют вложе­ний и жертв по обе стороны Атлантики» [4].

В рассматриваемый период энергетический фактор стал наиболее чув­ствительным вопросом для европейских стран в разрастающемся междуна­родном кризисе вокруг Украины. Глубокая взаимозависимость между Росси­ей и ЕС в энергетической области побуждала европейские страны к осто­рожности при определении мер давления и расширения масштаба применяе­мых санкций. Даже во время «санкционной войны», разразившейся летом 2014 года, сохранялся плюрализм мнений европейских стран, отражающий разногласия, прежде всего, относительно возможной цены сворачивания энергетических связей с Россией.

Ключевое значение в совместной стратегии США и ЕС в отношении антироссийских санкций имел транснациональный проект «Южный поток». Основная цель газопровода — перенаправить транзитные потоки газа, иду­щие в Италию и Центральную Европу, в обход Украины по дну Черного мо­ря. В 2013 году началось строительство сухопутных участков в России, Бол­гарии и Сербии, а первая очередь газопровода должна была быть введена в строй к декабрю 2015 года. Как отмечали эксперты, правительства многих стран региона оказались меж двух огней — «Газпромом» и Европейской ко­миссией: если российский газовый гигант склонял партнеров к продолжению строительства газопровода, то руководство ЕС предпринимало попытки за­блокировать проект [3]. Таким образом, европейские страны столкнулись с необходимостью стратегического выбора: либо отказаться от проекта с целью политической и экономической поддержки Украины, приняв при этом на себя экономические риски, либо дать ему реализоваться, тем самым избавив себя от этих рисков, но и существенно подорвав экономические положение Украины (в 2013 году ее доход от транзита газа составил 3,6 млрд долл.), а также допустив усиление позиций России [2].

На протяжении 2014 года ни у руководства США и Европейского сою­за, ни у лидеров отдельных государств-членов ЕС не наблюдалось единой позиции по данному вопросу. В попытке склонить европейских партнеров в пользу ценностного подхода США предложили план замещения российских поставок природного газа в Евросоюз своим сланцевым газом, который до­роже по себестоимости, но удобнее для транспортировки. Данный вариант, тем не менее, не предлагает исчерпывающего решения энергетической про­блемы ЕС. Помимо того, европейским компаниям представляется стратеги­чески невыгодным подводить под санкции поставки углеводородов из Рос­сии, по крайней мере до тех пор, пока не гарантированы замещающие по­ставки. Новым обстоятельством становится активизация крупного европей­ского бизнеса, понесшего с введением ограничительных мер многомиллион­ные убытки.

Пока руководство Евросоюза находилось в поиске новой концептуаль­ной основы отношений с Россией, против санкций активно выступила Ита­лия, наиболее заинтересованная в разблокировании процесса по реализации газопровода. Болгария официально отказалась от участия в строительстве га­зопровода только после визита американской делегации в июне 2014 года. Следует также упомянуть заключение «Газпромом» и австрийской "OMV" соглашения о совместной проектной компании "South Stream Austria GmbH". Решающим шагом, который подвел черту под затяжным спором по поводу проекта, стал отказ России 1 декабря 2014 года от продолжения реализации «Южного потока» из-за неконструктивной позиции Евросоюза и подписание меморандума с Турцией о переориентации морского газопровода из Болгарии в Турцию. Решение российской стороны потребовало от стран ЕС срочно ди­версифицировать как пути поставок, так и источники энергоресурсов для нужд европейской экономики. Очевидно, что «Южный поток» стал причиной разногласий внутри Евросоюза, а итоги переговоров в Анкаре — свидетель­ством размывания трансатлантической солидарности. Давление со стороны США и Евросоюза в вопросе об антироссийских санкциях не помешало Тур­ции осознать собственный интерес и заключить выгодный газовый контракт. Можно предположить, что при нахождении альтернативы российскому газу без угрозы энергобезопасности Европы, а также в случае возобладания в Брюсселе геополитических соображений над экономическими, можно ожи­дать дальнейшего сокращения импорта российских энергоресурсов (преиму­щественно газа и частично нефти) со стороны ЕС.

Согласовать позиции президента США и европейских лидеров в усло­виях новых вызовов безопасности был призван саммит НАТО в Уэльсе 4-5 сентября 2014 года. Данная встреча на высшем уровне стала первой после за­вершения «холодной войны», к участию в которой не пригласили россий­скую делегацию. Саммит Североатлантического союза был посвящен двум темам: выработке согласованных действий по украинскому конфликту и по­иску долгосрочного ответа на угрозы со стороны «Исламского государства». Примечательно, что итоговая пресс-конференция президента США на 90% была посвящена ситуации вокруг Украины [5].

Главным итогом саммита стало согласование «Плана действий по опе­ративному реагированию», призванное укрепить восточные рубежи альянса. Решение подразумевает создание специальной передовой группы высокой готовности в составе сил быстрого реагирования НАТО численностью около 4 тыс. человек со штабом в Варшаве, принять которую готовы Польша, Ру­мыния и страны Балтии. Боевой авангард, получивший название «Острие ко­пья» (англ. Spearhead Force), должен быть готов к выполнению операций в течение 2-3 дней [7]. Интересно, что данный план председатель российского Совета по внешней и оборонной политике Ф. Лукьянов называет результатом компромисса между государствами, требовавшими денонсации Основопола­гающего акта (Россия-НАТО от 1997 года о неразмещении постоянных во­енных баз НАТО в Восточной Европе), и сторонниками осторожной линии. Эксперт отметил, что в декларации НАТО речь идет не о постоянном, а о не­прерывном размещении сил, которые могут быть дислоцированы в течение 48 часов, но постоянной группировки составлять не будут [1]. Согласно «Плану оперативного реагирования», толкование Ст. 5 Североатлантического договора впервые расширено на кибербезопасность: отныне не только воо­руженное, но и кибернападение на одного из участников НАТО рассматрива­ется как атака на весь альянс.

Предметом дискуссий между США и союзниками вновь стал уровень оборонных расходов стран-членов ЕС. По результатам саммита европейцы обязались больше не сокращать, но приступить к наращиванию расходов на оборону и принять меры, чтобы довести военные бюджеты до 2% ВВП. От­метим, что в 2013 году необходимый порог требований НАТО преодолели только США, Великобритания, Греция и Эстония. Кроме этого, было приня­то обязательство в течение ближайших 10 лет тратить не менее 20% расхо­дуемых средств на ключевые военные разработки [7].

Можно заключить, что в 2014 году Вашингтон приложил максимум усилий, чтобы выработать согласованную позицию США и европейских стран и добиться принятия мер по свертыванию контактов ЕС с Россией, в особенности в энергетической сфере. Принятые на саммите в Уэльсе реше­ния соответствуют курсу американской политики на «более справедливое распределение» рисков и обязанностей среди государств-членов НАТО и ук­репление трансатлантической связки. Как представляется, усилия США на­правлены на то, чтобы продолжить перенастройку трансатлантических от­ношений с учетом более умеренной, экономной глобальной стратегии. В данной связи осмысление новой роли Североатлантического альянса в изме­нившемся контексте международной безопасности необходимо рассматри­вать в увязке с заинтересованностью Вашингтона в повышении значимости Европы в качестве сильного партнера, в равной степени разделяющего с ним ответственность за международную безопасность. Ключевым остается тот фактор, что Соединенные Штаты имеют глобальные интересы и ответствен­ность, а европейские страны — преимущественно региональные. С учетом этого приоритетом Вашингтона в перспективе может стать поиск общей платформы, способной обеспечить более равноправное разделение ответст­венности в вопросах обеспечения международной безопасности. Способ­ность США навязать европейским союзникам широкий геостратегический консенсус в области безопасности, географически расширить «зону ответст­венности» НАТО и повысить уровень вовлеченности союзников в решение задач по поддержанию стратегической стабильности в отдаленных регионах мира представляет собой главный вызов долгосрочному стратегическому планированию в рамках НАТО.

Литература

  1. Артемьев, А. Копье для России: о чем договорились страны НА­ТО в Уэльсе, 07.09.2014 / А. Артемьев // Информационное агентство «РБК» [Электронный ресурс]. - 2014. - 7 сент. - Режим доступа : http://top.rbc.ru/politics/07/09/2014/947480.shtml. - Дата доступа : 01.12.2014.
  2. Белогорьев, А. Энергетическое сотрудничество и санкции - по­литика медленного удушения / А. Белогорьев // Российский Совет по между­народным делам [Электронный ресурс]. - 2014. - 27 марта. - Режим доступа : http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3399#top. - Дата доступа : 01.12.2014.
  3. Чернова, В. Болгария: новая коалиция и будущее «Южного пото­ка» / В. Чернова // Российский Совет по международным делам [Электрон­ный ресурс]. - 2014. - 17 ноября. - Режим доступа : http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=4778#top. - Дата доступа : 01.12.2014.
  4. Biden, J. Remarks by the Vice President at the John F. Kennedy Fo­rum (Harvard Kennedy School, October 03, 2014) / J. Biden // The White House [Electronic resource]. - 2014. - 3 Oct. - Mode of access : http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/10/03/remarks-vice-president- john-f-kennedy-forum. - Date of access : 05.10.2014.
  5. Obama, B. Remarks by President Obama at NATO Summit Press Conference, Newport, Wales, September 05, 2014 / B. Obama // The White House [Electronic resource]. - 2014. - 5 Sep. - Mode of access : http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/09/05/remarks-president-obama- nato-summit-press-conference. - Date of access : 07.09.2014.
  6. Rasmussen, A. F. Why NATO Matters to America : Speech by NATO Secretary General Anders Fogh Rasmussen at the Brookings Institution, 19 Mar. 2014 / A.F. Rasmussen // NATO [Electronic resource]. - 2014. - 19 March. - Mode of                                      access : http://www.nato. int/cps/en/natolive/opinions_108087.htm? selectedLocale=en. - Date of access : 25.03.2014.
  7. Wales Summit Declaration : Issued by the Heads of State and Gov­ernment participating in the meeting of the North Atlantic Council in Wales, 05 Sep. 2014 // NATO [Electronic resource]. - 2014. - Press Release (2014) 120, Is­sued on 05 September 2014. - Mode of access : http://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_112964.htm#RAP. - Date of ac­cess : 07.09.2014.